Дети обделенные войной
.Александра Павловна Кулыба, Вера Прокопьевна Байгушкина. Этих двух женщин я знаю давно, со времен моей ранней молодости и дороги они мне каждая по своему. Вера Прокопьевна - тетя Вера- замуж меня отдавала. Александра Павловна-тетя Шура- кормила вкусными борщами в Бахте, когда приходилось бывать там по работе. Нет…., что ты, разве она отпустит голодную…, да еще и с собой что-нибудь вкусненького даст. И только по истечении большого времени я стала понимать её заботу, как человека познавшего голод. Родилась она 8 февраля 1932 года. Когда началась война ей было 9 лет. По деревенским меркам и не маленькая вроде, а все же ребенок еще. - Отца забрали сразу, как началась война . Пришло всего одно письмо с Можайска и все. В 1943 году известие — пропал без вести. У матери на руках осталось нас четверо. Надежда-15 лет, Петр-13 лет и Миша-2 годика. Жили очень трудно, особенно донимал голод. Кушать хотелось постоянно. Выживали каждый кто как мог. Большими были налоги. Огороды садили большие, но почти все -для фронта. Весной собирали мелкую мороженую, полугнилую картошку и ели сладкий крахмал… Мать с соседкой ходила по деревням, в основном в Кемеровскую область, меняла вещи, одежду на продукты… и побиралась. Не брезговали никаким куском хлеба. Однажды, в одной деревне, зашли в дом на запах, хлебом пахло. Хозяйка доставала калачи из печи — невыносимый аромат, а в доме покойник…, но не подали, отказали. А в другом доме жили победней и женщина поделилась последним куском черствого, черного хлеба. Разные бывают люди. Мне было лет 12-13, рассказывает она, очень хочется сходить с девчонками в улицу, а надеть на ноги нечего, так брат Петр к шахтерским галошам пришил брезентовые голенища и вот я уже и красавица…, в сапожках! Планы доводились большие на сельсовет. Бригадиры лютовали…., страшно. Работали все. С11 лет пахала на конях и боронила в поле. Усталая, голодная, один раз, заплакала—не пойду, не могу больше… Говорю—папку убили на войне, а ты издеваешься надо мной….! Так он меня за плечи вытолкал на улицу и в шею гнал до самого поля. А там боронить нужно было. Борона тяжеленная, и никто не объяснил, что ее нужно было перевернуть в конце борозды, развернуть коня, перевернуть борону снова и все…. Я же таскала ее с борозды на борозду на руках и так «уработалась», что к концу дня еле ноги передвигала. Миша Мекшун был постарше меня, подошел, посмотрел…, а потом посадил меня на черемуху доборонил свое и мое поле. Мы то вроде постарше были и могли как-то перетерпеть чувство голода, а вот Миша постоянно просил есть и плакал. Годика 4 ему уже было расплакался снова, а мама говорит---что мне делать….. хоть в петлю лезь… А он так серьезно на нее посмотрел и говорит: «Ладно мамка, не лезь в петлю, я больше есть просить не буду». Работа в деревне тяжелая была, днем в поле работали, а ночью снопы молотили. Меня ставили вровень со взрослыми бабами, что говорить, жалели они меня. Какой сноп потяжелей сами брали , да и отдыхать почаще и подольше оставляли. Наверное сказывается закалка военного времени, но она и сейчас не сидит без дела. Помогает по хозяйству, ухаживает за цветами. По прежнему красивая, трудолюбивая, непоседливая женщина.
Вера Прокопьевна Байгушкина родилась 17 января 1936 года. В 1941 ей было 5 лет—самая младшая в семье, а было всего пятеро детей. Старший брат Николай-воевал на фронте, Татьяна—Вера Прокопьевна называет ее нянька—16 лет…., Яков-12 лет, Афанасий—11 лет. Отцу в ту пору было 40 лет и его забрали в труд. Армию, работал он в Новосибирске до конца войны. В Последниково тогда была промартель, где делали сани, бочки, кадушки. Все сельчане работали там, все что производилось—все для фронта. Сестра Татьяна тоже там работала. Из семьи ей одной давали паек, остальные ели что придется, но сестра свой паек всегда несла в семью. Голод и холод страшная штука. Под налог забирали все, вспоминает она. Яйца, молоко-до последнего, по пол литра сдавали люди когда корова отдаивалась. Если есть в хозяйстве корова—сдай полторы шкуры, утаила—тюрьма. Так же как и Александра Павловна, отмечает жесткость председателя промартели. Вся деревня боялась его как огня, лютовал от ненависти, не жалел ни кого. Мать работала в артели тоже. Ухаживала за овцами, пасла их. Однажды попросила она меня сварить похлебку и принести ей покушать. Было мне тогда уже лет 9 большая. Пригрелась я у окна на солнышке и уснула…. Просыпаюсь, солнышко высоко. На таганке сварила похлебку –вода, стебли и листья русянки, трава такая и побежала скорей. Прихожу, мама уж ждет. А я мало того, что не посолила, так еще и ложку забыла…. На всю жизнь запомнила, как мама вылавливала стебли русянки руками и запивала жишкой с горшочка…, ну вот и поела… Выручала семью нянька Татьяна. Когда молотили снопы, она в обуви зерна принесет, а мы похлебку с зерном сварим. Была у нас корова своя, но сена всегда не хватало. Нужно было в первую очередь поставить сено для общественного скота, а потом уж по себе. Как-то пришла Татьяна вечером и говорит: "Сено возили сегодня, не далеко от села оденок остался. Вы завтра утром по «чурыму», т.е. по насту, сходите с саночками и привезите с братом.» Встали утром, морозец-март еще ведь и пошли. Сено на саночки положили, а председатель подкараулил нас и следом за нами… Я как увидела---бежать, а он за мной. Бегу что есть силы. Боялась вилы отберет…, догнал все же, вилы отобрал, сено на саночках поджег…. Обстыла я вся и голяшки все поистерла… пока до дома дошла , а еще и вилы потеряла. Брат, правда, видел куда он спрятал вилы, вечером сходил, нашел, принес. Злой был председатель, прозвище ему в деревне было «Колчак». Был в деревне бык у нас рабочий и издох. Всей деревней просили его — отдай на еду—не дал. Увез в лес и закопал. А все равно ночью откопали этого быка, разделили и съели. Народ голодал страшно, а больше всего страдали дети. Носить тоже было нечего. Выделывали оставшиеся шкуры и шили обувь и носили. Золовка Нюра утаила шкуру, так в тюрьме отсидела. Смотришь на эту неутомимую женщину и диву даешься, откуда силы берутся? Она, как и Александра Павловна помогает во всем и детям и внукам, а теперь уже и правнуки есть. Семьдесят лет как закончилась война, но пока живы ее свидетели, в памяти по прежнему будет вставать ее прошлое, но настоящее лицо.
В этот день и горестный и светлый, поклониться от души должны
Мы и живым, и не дожившим детям, той большой и праведной войны.
Мира вам , здоровья, долголетья, доброты, душевного тепла
И пускай на целом белом свете, детство вновь не отберет война.
В. Силай.
Завьялова Мария Михайловна
